Если бы вам довелось искать меня в этой неугомонной толпе, скажите, куда бы вы заглянули? Наверное, прошлись бы среди беспризорных мальчишек, дюжинами разлегшихся на гладком бетоне для сна и отдыха. Возможно, вы обратили бы внимание на подростка-торговца, продающего пластиковые бутылки с яркими наклейками: «Чистая минеральная вода из Гималаев», наполненные из-под крана в ближайшем привокзальном туалете. Кто-то вообразил бы меня одним из уборщиков, одетых в грязные рубашки и драные штаны, шаркающих длинными метлами по платформе: р-раз! — и мусор летит с тротуара на железные пути.

Или вы пригляделись бы к несметной армии носильщиков, что суетятся среди путешественников, таская на головах тяжелые саквояжи.

Ну же, подумайте еще. Ибо я — не торговец, не носильщик в красной униформе, не даже метельщик. Сегодня перед вами полноценный пассажир спального вагона, никак не меньше, заблаговременно купивший билет. На мне ослепительно белая рубашка из чистого хлопка и американские джинсы — да-да, настоящие американские джинсы с Тибетского рынка. И я уверенным шагом иду к пятой платформе, где дожидается «Пасчим экспресс» до Мумбаи. Рядом устало бредет носильщик. Это я его нанял. И светло-коричневый чемодан у него на голове тоже мой. Внутри немного одежды, старые безделушки, стопка журналов «Австралиан джиогрэфик» и электронная игра для Салима. Денег там нет. Ни за что не доверю самый ценный груз в моей жизни — зарплату из дома Тейлоров — какой-то сумке. Достаточно я наслушался историй о коварных попутчиках, которые накачивают вас наркотой, а сами бесследно исчезают вместе с вашим багажом. Так что манильский конверт[70]полный хрустящих тысячных бумажек — их ровно пятьдесят — постоянно при мне и спрятан в надежном месте. Под нижним бельем. Там его никто не увидит. Оставшиеся деньги ушли на подготовку к поездке — ну то есть на билет, одежду и подарок другу. Еще надо заплатить носильщику, а также перекусить по дороге. В нагрудном кармане достаточно мелких купюр. Главное — чтобы хватило нанять авторикшу от вокзала Бандры до Гхаткопара, где расположен чоул Салима. Вот он разинет рот, когда я прикачу на трех колесах вместо пригородного поезда! Да ладно, лишь бы не умер от счастья, увидев электронную игру.

Пятая платформа запружена народом сильнее, чем Супербазар. Торговцев — не протолкнуться. Пассажиры выискивают свои имена в списке заранее заказанных мест, волнуясь, точно студенты перед таблицей результатов экзамена. Оказывается, в железнодорожном управлении решили сделать из меня «мистера Т. М. Рама», но я все равно счастлив. Нижняя полка номер три, седьмое купе, превосходно!

Как выясняется, это почти в хвосте длинного поезда. С достоинством усаживаюсь на свое место — оно перед самой дверью, аккуратно пристраиваю чемодан под ногами, протягиваю носильщику двадцать рупий. Тот принимается спорить: дескать, идти пришлось далеко, весь потом облился, и я добавляю еще две бумажки. Наконец парень уходит, и можно спокойно оглядеться.

В купе всего шесть полок: одна прямо надо мной, две впереди, две сбоку. Напротив сидит семья: родители с двумя детьми. Сын — примерно мой ровесник, а дочка чуть постарше. Отец — мужчина средних лет, бизнесмен марвари,[71]одетый в фирменный черный жилет и такую же кепку. Брови у него густые, усы будто нарисованы карандашом, лицо суровое. Супруга в том же возрасте и тоже неприветлива с виду. Так и буравит меня подозрительным взглядом. На ней зеленое сари и желтая блузка. Высокий неуклюжий мальчишка выглядит более дружелюбно. Однако все мое внимание, словно магнитом, приковано к девушке у окна — стройной, светленькой, в нежно-голубом салвар камеез и чуни,[72]прикрывающем грудь. Выразительные глаза подчеркнуты сурьмой. Безупречная кожа, нежные губы… Словом, я давно не видел никого красивее. На нее стоит обернуться. И не раз. Чувствую, что готов утонуть в этих пленительных очах.

Тут меня отвлекает громкий плач младенца. На соседней полке расположилась мать с двухмесячным малышом на коленях — печальная женщина в помятом сари красного цвета. Судя по всему, она путешествует в одиночестве. Мать пытается угомонить ребенка при помощи пустышки, но сын заливается еще пуще. Наконец она расстегивает блузку и начинает кормить младенца. Мальчик довольно причмокивает губами, а женщина укачивает его, тихонько напевая. С моего места хорошо видна ее пухлая смуглая грудь, и у меня пересыхает во рту. Поймав на себе пристальный взгляд бизнесмена, я торопливо отворачиваюсь к окошку.

Дверь открывается, и нам предлагают чаю. Я единственный, кто с радостью откликается. Торговец вручает мне глиняный сосуд, в котором плещется тепловатая жидкость со смутным привкусом грязи. Следом появляется газетчик. Серьезный мужчина приобретает «Таймс оф Индия», мальчишка берет комикс «Арчи», а я покупаю — все равно уж мелочь кончается — последний выпуск «Старбест».

Поезд издает прощальный свисток и трогается в путь на девяносто минут позже, чем указано в расписании. Вокзальный циферблат четко показывает восемнадцать тридцать, но я гляжу на собственные часы. Трясу рукой, стараясь привлечь внимание попутчиков, особенно девушки. Неужели никто не заметит? У меня же новехонькие, с иголочки, японские «Касио»! Не поскупился, отвалил за цифровую безделицу аж двести рупий на Палика-базар.

Бизнесмен марвари целиком погружается в газету, его сынишка увлеченно листает комикс, а супруга принимается готовить семейный ужин. Женщина помоложе засыпает, так и не отняв малыша от груди. А я притворяюсь, будто зачитался журналом. Номер открыт посередине, там, где напечатано фото новой секс-звезды Пунам Синхи в облегающем бикини, но что мне задело до ее жизни? Гораздо интереснее украдкой поглядывать на юную попутчицу, которая рассеянно любуется городскими пейзажами, пролетающими за окном. Правда, сама девушка не удостаивает меня даже взглядом.

В восемь часов приходит контролер и просит предъявить билеты. Я с гордостью протягиваю свой, однако проверяющий даже не читает, что там написано. Просто прокалывает и возвращает обратно. Как только он уходит, взрослая женщина открывает картонные коробки. В них целая куча еды. Сморщенные пури,[73]красные маринованные огурчики, десерт… Купе наполняется восхитительным ароматом домашних гулаб джамун[74]и барфи.[75]У меня текут слюнки, но почему-то буфетчик не спешит принять у нас заказы. Наверное, следовало подкрепиться перед отъездом.

Семья бизнесмена ужинает с огромным воодушевлением, Отец поглощает пури один за другим. Мать уминает золотисто-желтую картошку, закусывая сочными огурчиками. Сын расправляется с мягкими гулаб джамун и даже высасывает сахарный сироп. И только его сестра кушает совсем чуть-чуть. Я молча облизываю губы. Как ни странно, мальчик вдруг предлагает мне парочку пури. Отвечаю вежливым отказом. Говорят, грабители часто прикидываются путешественниками, подсовывают соседям еду с дурманящим наркотиком, после чего исчезают со всеми деньгами. Не вижу причин, почему бы парню, читающему комиксы, не оказаться заодно и преступником. Хотя из рук той девушки я бы, пожалуй… да нет, наверняка бы взял угощение!